Полярный ислам: в России формируется третий мусульманский регион
Миграция приводит к распространению ислама на Север и Дальний Восток, в результате к Северному Кавказу и Поволжью добавляется еще один регион с сильным мусульманским влиянием. О том, как этот фактор отражается на жизни отдаленных регионов, эксперты говорили на семинаре ВШЭ «Миграционные исследования».
По предложению модератора Екатерины Деминцевой, директора Центра качественных исследований социальной политики Института социальной политики, участники семинара посвятили его памяти недавно ушедшего выдающегося ученого, директора Института демографии ВШЭ Анатолия Вишневского.
В северном макрорегионе, объединяющем северную часть Европейской России, Сибири и отчасти Дальний Восток, создается третий после Северного Кавказа и республик Поволжья мусульманский регион, рассказал научный сотрудник Центра Дмитрий Опарин.
Как новые жители взаимодействуют с местным населением, а также с органами власти, каким образом организуется инфраструктура для мусульман и их повседневная жизнь в рамках явления, получившего название «полярный ислам»? Старший научный сотрудник Institute for European, Russian and Eurasian Studies (IERES) Марлен Леруэль, говоря об изменениях состава населения городов севера, отметила, что в большинстве из них в 1990-е годы численность населения падала на 30-50%. Во многих городах депопуляция продолжалась, но крупные региональные центры и ряд городов, связанные с добычей полезных ископаемых, особенно энергоресурсов, развиваются. Приток населения во многом происходит за счет мигрантов из бывших республик СССР и южных регионов России.
Интересное наблюдение: в Мурманской области больше азербайджанцев, в Якутии – выходцев из Центральной Азии, в северных нефтедобывающих регионах много приехавших из Башкирии и Татарстана, а также уроженцев Северного Кавказа.
Быстрое развитие ислама хорошо видно по растущему числу мечетей. Полярный ислам – интересный «концепт», приспосабливающийся к окружающей среде. В частности, отметила Марлен Леруэль, строить мечети на крайнем Севере приходится на сваях, помещения для омовения устраиваются внутри. Вопросы соблюдения рамадана в полярный день и полярную ночь решают муфтии и духовные управления мусульман. Существуют также проблемы с погребением: согласно канонам, мусульманина необходимо похоронить на Родине, но есть уже немало людей, которые родились на Севере, при этом из-за мерзлоты невозможно хоронить без гроба. Впрочем, умерших стараются перевозить на родину, деньги (помощь) собирают быстро.
Имамы нередко тесно работают с властями и силовыми структурами, в том числе оказывают помощь в оформлении документов для нелегальных мигрантов, пытаются ограничить влияние радикальных лидеров. Формируется соответствующая инфраструктура: появляется мелкий бизнес по производству и доставке халяльных продуктов, например, халяльного оленьего мяса.
Как и следовало ожидать, мусульмане на Севере и Дальнем Востоке создают свои сетевые сообщества. По словам старшего научного сотрудника Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Ахмета Ярлыкапова, который провел собственное полевое исследование, такое сообщество образовалось в Новом Уренгое, городе в Ямало-Ненецком автономном округе. По его данным, в городе проживают многочисленные татарская, башкирская, дагестанская, ногайская, вайнахская общины и около 10 000 мигрантов из стран Центральной Азии, преимущественно киргизы. Общее население города – около 120 000 человек.
В результате борьбы между группами мусульман в Новом Уренгое в начале 2000-х гг. старая мечеть была закрыта. Это привело к разделению приверженцев ислама на сетевые группы по национальному и иным признакам, появилась и небольшая группа экстремистов. У всех групп есть неформальные лидеры, которые более авторитетны, чем имам и другие официальные руководители.
Недавно приехавшие мигранты, не будучи религиозными на родине, активно исламизируются
С самого начала иммигрант имеет дело с представителями общины – договоренности о трудоустройстве часто заключаются на встречах в халяльном кафе или в мечети. Причем мигранты начинают практиковать ислам, придерживаясь его фундаменталистских трактовок.
Исламизация изменила порядок урегулирования споров: если раньше они разрешались «по понятиям» через криминал, то сейчас – преимущественно по адатам, по договоренности между конфликтующими сторонами. Транснациональные сети перехватили инициативу у официальных организаций. Развитие сетевого активизма показывает тщетность аппаратных игр религиозных и светских властей вокруг муфтиятов, поскольку они не играют ключевой роли, отмечает Ахмет Ярлыкапов.
Тем более, что региональные и местные власти нередко настороженно относятся к исламу, во многом потому, что не разбираются в его течениях и поэтому видят в нем опасность. Так, во всяком случае, считает независимый исследователь Денис Соколов. По его мнению, в последние годы на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири растет вес Духовного управления мусульман Дагестана, прежние исламские функционеры проигрывают борьбу за влияние. В то же время есть случаи, когда созревают конфликты между теми, кто исповедует традиционный ислам и последователями его современных версий. Денис Соколов привел в пример ситуацию в ингушской общине в поселке Сусуман Магаданской области, работа жителей которых много лет была связана с золотодобычей, как легальной, так и криминальной. Внутри общины произошел конфликт, в результате которого там теперь преобладают сторонники современной трактовки ислама. В последние годы к местной мусульманской общине присоединились выходцы из Средней Азии и 6-7 русских. Но ядром общины остались ингуши, возрождение ислама связано с Ингушетией и исламскими движениями, действовавшими в республике. Сусуманская община активно участвовала в протестах в Ингушетии в 2018-19 гг., многие ее представители приезжали в республику и оказывали материальную помощь протестующим, рассказал Денис Соколов.
Независимо от того, что предпочитают исповедовать члены общин на Севере и Востоке России – традиционный или осовремененный ислам, они активно пользуются современными средствами коммуникации. Как говорит Дмитрий Опарин, Whatsapp становится одним из ключевых факторов их консолидации, каждая община создает приложение для айфона или андроида. Ахмет Ярлыкапов, в частности, приводил в пример мобильное приложение «Намаз в дом», созданное в Новом Уренгое для изучения основ, традиций, правил ислама ранее не практиковавшими эту религию.
Дмитрий Опарин считает, что средства связи и медийная активность мусульман недостаточно исследованы. Между тем, владельцы мусульманского бизнеса часто становятся и религиозными авторитетами в регионе. Бывает так, что официальные религиозные деятели, не имея достаточного авторитета, взаимодействуют с неформальными лидерами.
Опарин Дмитрий Анатольевич