Корпоративное волонтерство в российских компаниях

24 апреля на семинаре Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ с докладом «Корпоративное волонтерство в России и мире (по результатам международного исследовательского проекта)» выступила Ирина Краснопольская, научный сотрудник Центра.

Открывая заседание семинара, директор Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ Ирина Мерсиянова напомнила, что в сентябре прошлого года в Высшей школе экономики с докладом «Корпоративное волонтерство: глобальная перспектива» выступил Кенн Аллен, ведущий международный специалист по данной проблематике. Кроме того, благодаря сложившемуся институциональному партнерству между ВШЭ и Международной ассоциацией добровольческих усилий (International Association of Volunteer Effort) стало возможным участие Центра в глобальном исследовательском проекте корпоративного волонтерства.

Сам доклад как раз и был посвящен анализу состояния корпоративного волонтерства в России и в международной сравнительной перспективе. Ирина Краснопольская представила основные результаты российской части международного исследования Глобального совета по корпоративному волонтерству (Global Corporate Volunteer Council) и Международной ассоциации добровольческих усилий. Комплексное социологическое исследование в России было проведено Центром исследований гражданского общества и некоммерческого сектора.

Сбор информации для исследования проводился в декабре 2011 — январе 2012 года. Всего было проведено 76 глубинных и 800 формализованных интервью с представителями коммерческих компаний, руководителями некоммерческих организаций (НКО) и сотрудниками компаний — как принимающих, так не принимающих участие в корпоративном волонтерстве.

В российских компаниях корпоративное волонтерство существует около десяти лет, но лишь в последние годы приобрело более организованные формы. Корпоративное волонтерство развивается в основном как часть стратегии социальной ответственности бизнеса, для укрепления корпоративной культуры компаний, как важный элемент бизнес-стратегии и кадровой политики. У 68 процентов обследованных компаний существует документально оформленная стратегия корпоративного волонтерства, хотя многие мероприятия проводятся по инициативе рядовых сотрудников. Чаще всего программы нацелены на поддержку семьи и детей, защиту окружающей среды, поддержку здоровья и пропаганду здорового образа жизни.

По словам Ирины Краснопольской, наиболее распространенными формами корпоративного волонтерства в российских компаниях является адресная помощь нуждающимся (в том числе физическая) и сбор средств для помощи людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Можно проследить и некоторую зависимость между статусом компании и используемыми формами волонтерства. Так, в российских офисах международных корпораций, помимо указанных форм, распространены еще и различные грантовые программы, организация обучения и так далее. В отечественных компаниях такие формы используются крайне редко.

Основными благополучателями программ корпоративного волонтерства являются конкретные нуждающиеся и муниципальные и государственные учреждения (детские дома и дома престарелых, больницы и другие). Многие волонтерские программы касаются отдельных населенных пунктов, в которых сотрудники компаний занимаются уборкой и благоустройством территории, высадкой зеленых насаждений и прочим.

Как показало исследование, в большинстве компаний (около 70 процентов) ведется учет участия сотрудников в корпоративном волонтерстве. Обычно фиксируется количество участников мероприятий, время, потраченное на добровольческую деятельность, денежные затраты компаний на организацию различных акций. Но при этом, как заметила Ирина Краснопольская, учет ведется в основном на качественном уровне, и в большинстве компаний нет перечня измеряемых (количественных) индикаторов.

В работе над организацией мероприятий корпоративного волонтерства существуют определенные трудности, о которых в опросе говорили респонденты. Наибольшие сложности возникают при работе с самими добровольцами. Так, волонтеры часто оказываются психологически неготовыми к подобной работе. Есть случаи, когда после посещения больниц или детских домов волонтеры долгое время пребывают в состоянии шока. Нередко волонтерам не хватает навыков общения с благополучателями, например, с инвалидами. Также далеко не все волонтеры готовы проходить тренинги или участвовать в каких-то мероприятиях. Причины такого поведения, предположительно, — в элементарной нехватке времени.

Характеристики корпоративного волонтерства в России имеют отличия от добровольческих практик в других странах. Так, из существующих моделей корпоративного волонтерства в нашей стране доминируют бизнес- и социально-ориентированные модели. Модели, связанные с развитием человеческого потенциала и социальной инфраструктуры, широко представленные во многих странах, в России не являются приоритетными. Кроме того, по словам Ирины Краснопольской, в российских реалиях нет регулирования волонтерской деятельности, программы разрабатываются зачастую по инициативе сотрудников, а не менеджмента компаний, при подготовке мероприятий, как правило, нет глубокого анализа социальной проблемы.

Семинар Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ

Особое место в докладе было отведено характеристикам участников программ корпоративного волонтерства российских компаний. К слову, в международном проекте такого раздела нет. В результате исследования установлено, что подавляющее большинство людей, вовлеченных в программы корпоративного волонтерства — женщины, а также замужние/женатые люди и/или имеющие детей. А вот материальное положение не является определяющим фактором для занятия добровольной работой.

В целом волонтеры активно вовлечены в практики гражданского общества, они чаще и на большие суммы делают пожертвования. При этом основным мотивом, подвигающим к такого рода действиям, является моральное удовлетворение от волонтерской работы, желание внести вклад в благосостояние общества и города, а также возможность сплотиться с коллегами. Интересен и тот факт, что люди, вовлеченные в практики корпоративного волонтерства, чувствуют себя более счастливыми и в целом больше удовлетворены жизнью, чем не волонтеры. (К слову, в дискуссии после доклада возник интересный вопрос: человек счастлив, потому что он — волонтер, или он — волонтер, потому что счастлив?).

Основные выводы, к которым пришли исследователи, можно свести к следующему. В нашей стране программы корпоративного волонтерства дополняют мероприятия корпоративной социальной ответственности. Коммерческие компании воспринимают корпоративное волонтерство в первую очередь как благотворительную деятельность, но не как выгодную для рыночного позиционирования компании практику. Добровольчество сотрудников во многом является практикой гражданского общества и развивается в компаниях с учетом инициатив «снизу». По результатам исследования коммерческие компании можно охарактеризовать как субъектов гражданского общества, формирующих благоприятную среду и инфраструктуру для вовлечения своих сотрудников в добровольческие практики.

В активном обсуждении, последовавшим после доклада, приняли участие как специалисты, изучающие корпоративное волонтерство и другие добровольческие практики, так и представители российских компаний, участвовавших в проекте.

Дискуссия началась с терминологических вопросов. Так, директор по исследованиям Фонда «Общественное мнение» Елена Петренко напомнила о существовавшей в советское время практике помощи колхозам и совхозам по сбору урожая. Являлись ли подобные действия добровольными? И можно ли их отнести к мероприятиям корпоративного волонтерства? По мнению Ирины Краснопольской, если в действиях есть момент принуждения, то такую работу считать волонтерской нельзя. При этом в компаниях подобная работа, как правило, поощряется, а неучастие в таких мероприятиях, наоборот, порицается. Многие участвуют в этих акциях из-за опасений в моральном порицании со стороны коллег.

Участники дискуссии отметили важность проведенного исследования с точки зрения уточнения многих понятий, связанных с добровольчеством. Есть масса пограничных явлений и действий, совершаемых людьми. Так, человек на работе жертвует церкви. Можно ли такое действие отнести к корпоративному волонтерству. Президент Российского Центра развития добровольчества Галина Бодренкова напомнила, что в российском законодательстве «наблюдается развилка: в разных законах волонтеры и добровольцы определяются по-разному, хотя на самом деле это синонимы».

Одним из самых острых вопросов, поднятых во время обсуждения, стал вопрос о том, кого можно считать волонтером, а кого нет, и как вообще добровольцы себя идентифицируют. По словам, Ирины Мерсияновой, в данном вопросе мы наблюдаем исследовательский парадокс: если спросить у человека, приходилось ли ему заниматься добровольческим трудом, то есть делать что-то общественно полезное не для членов семьи и не для близких родственников без принуждения и вознаграждения, то часто ответ будет отрицательный. А если привести перечень добровольных действий, то, как правило, находится несколько, которые человек совершал.

Елена Петренко привела данные исследования о том, как занятые в добровольческих практиках сами себя идентифицируют. Респондентам предлагались четыре варианта ответа: активист, доброволец, волонтер или общественник. Результаты следующие: 31 процент опрошенных склонны называть себя активистами, 26 процентов — добровольцами. Слова «волонтер» и тем более «общественник» не пользовались популярностью для обозначения участников добровольных действий.

Завершая семинар, Ирина Мерсиянова отметила: «Корпоративное волонтерство — одна из тем Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ. Сделано много, мы включились в глобальный международный проект, провели сбор информации и обобщили полученные результаты, но работа будет продолжена. Наша задача теперь состоит в том, чтобы полученные результаты нанести на мировую карту корпоративного волонтерства, презентовать их экспертам и международному сообществу. И это сделает нашу страну заметной на этой карте, где ее ранее вообще не было — тогда и можно будет считать, что исследование по-настоящему состоялось».

 

Андрей Щербаков, Новостная служба портала ВШЭ

Фото Ивана Морякова